ГЛАВА 23. ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА РАФИКА
Итак, Рафик остался при Этэрнэле.
Пока ехали
и разыскивали указанную хиромантками церковь со старцем, Этэрнэл разговаривал со
своим подопечным, пытаясь выяснить его отношение к сновидениям. Конечно, больше всего Этэрнэла
интересовало, как тот в них ведет себя.
Рафик честно выдал, что в сновидениях он всегда подстраивается под обстоятельства и даже привел пару примеров: «Вот взять хоть сон про кота Яшу».
Эмоционально, но размеренно Рафик продолжал:
«Яша породистый пригожий кот, которого мне якобы дали чтобы я за ним временно
присмотрел. Но Яша стал убегать, он выскользнул и бродил возле меня. Идет,
ногами вензеля выделывает.
Хотя он был более рыжий, чем в реальности и
хвост у него был более пушистый и он вообще был похож на пса или лисицу, я
все-таки верил, что это кот, за которого я отвечаю. Наконец я его снова поймал
и через некоторое время облегченно вздохнул, передавая в руки хозяев – моих
друзей».
– Я когда
проснулся, подумал: «Яша, зачем ты появился в моем сне и не дал мне нормально
отдохнуть? Почему я такой ответственный даже в сновидении? Зачем мне вообще
надо было брать кота под присмотр и опеку? Какой глупый сон!!!»
«Или, например, другой сон. Купил огромный
плазменный телевизор – олицетворение благополучия для меня, – чуть смущаясь
признался Рафик. – Но он был не такого дизайна. о
котором я мечтал. Вообще-то телевизор у меня, конечно. есть, но не самая
последняя модель. А тут вошел в магазин. и менеджер такой услужливый мне стал
про преимущества трещать и как то убедил меня его приобрести. Хорошо я
спохватился быстро и настоял, чтобы модель поменяли. Но не вспомнил, что дома
этот вопрос давно решен. Мы по-любому купили другой. Таро
бы сказала: «велся на действия других персонажей», – радуясь, что её
нет поблизости озадаченно подвел итоги Рафик.
Этэрнэл внимательно выслушал откровения приятеля,
задал значимые вопросы. Рафик смущенно ожидал выводов спеца, но вместо слов, тот достал из бардачка
какие-то листы и протянул Рафику: «Глава
из книги, по которой занимаются в двенадцати странах мира».
– Может скажешь все же, что ты про мои сны думаешь, – робко
попросил Рафик.
– Лучше прочитай это вначале. Вслух, если
хочешь.
Рафик нехотя взял текст, напрягся, представляя,
что может ступить и не догнать. Но содержание оказалось более доступным, так
что он зря парился.
«Сновидения, в которых человек
подстраивается под обстоятельства, порой даже самые абсурдные, показывают
уровень его личной силы и соответственно неосознанность, – вполголоса бормотал Рафик. – Быть неосознанным крайне
невыгодно самому человеку. Порой, (мягко сказано) такие сновидения посещают
людей (даже тех, кто, имея определенное мастерство, повелся днем или в более
продолжительное время и отступил от своих принципов). Конечно, для таких
«мастеров» эта стадия, скорее всего, будет временной. При первых проблесках
осознания ситуации, они вернутся к себе истинным и не позволят обстоятельствам
диктовать им манеру поведения. Они осознают, что сами формируют обстоятельства
своими мыслями, убеждениями и поведением. Поэтому, они могут некоторое время плыть
по волнам обстоятельств, чтобы не растрачивать энергию на борьбу с волнами. Но их
видимая пассивность является таковой лишь внешне. Плыть по течению и расслабиться, куда легче, чем против него. И при первой
возможности выйдут сухими из воды или поплывут дальше в благоприятном
направлении. Забывая о творимых им днем ситуациях, человек впадает в ту же
крайность и в ночных обстоятельствах. И даже там приспосабливается, действует
по воле ситуации принимая ее за реальную, не пользуется своим правом творца. Ну
что ж, наверное, он еще не готов. Ведь днем он тоже соглашается с зеркальной
реальностью его подсознательных убеждений. Но можно строить другую, более
благоприятную реальность».
Рафик не выдержал: «Сновидения не влияют на
дневные ситуации?»
– Еще как влияют, – не сразу ответил
Этэрнэл. – У неосознанных подсознательно, ведь проснувшись, человек начинает
действовать с точки своего состояния пробуждения. А порой оно не «самое
идеальное». Ты читай давай!
Рафик невнятно забубнил.
– Кстати, я сегодня очень простой сон видел,
– прервал свое собственное чтение Рафик:
«Во сне я улыбнулся. Ситуация была такова. Меня одобрили, признали, оценили и я
в ответ улыбнулся».
Этэрнел молчал. И это молчание привело
Рафика в полный ступор: «Вдруг он слишком сентиментален или ляпнул лишнее». Он
постарался поскорее загладить вероятное неправильное впечатление о нем,
человеке с двумя высшими образованиями, которому все время приходится
доказывать, что он не дурак. И Рафик принялся рассказывать еще один свой сон.
– Однажды, я
беседовал с императором Николаем Вторым, – признался он. – Это – великий
человек. Меня потрясли его личностные качества: огромная внутренняя сила,
мягкость и чистота души, сдержанность, осознанность, величайшая порядочность.
Он, скорее всего, знал, кем является. Не как человек, а как планетарное создание,
знал свою истинную суть. Какая-то Высшая Сила действовала в нем и через него.
Он выполнял свою миссию на Земле с пониманием возложенного на него задания. Это
очень редкие люди. Не зря же он причислен к лику святых.
Этэрнэл не
проронил ни слова.
– Надеюсь прокомментируешь? – с предвкушением
уставился на него Рафик. Тот, как воды в рот набрал.
Рафик счел это хорошим знаком. Наверно товарищу надо сориентироваться
и поведал еще пару снов.
–
Про
ГЕЛЕНДВАГЕН, – изрек он важным голосом: «Ехали с одним старым другом в
автомобиле по грунтовой дороге мимо леска. Мы на заднем сиденье, а машину вел
кто-то другой. Потом вышли, прогулялись между серого цвета не хвойными деревьями.
Во всем блеклые краски поздней осени.
А
когда вернулись, водителя не было, и мы поехали как-то без него. По дороге
Гелендваген тормозили менты. Мы хотели проехать не останавливаясь, но среди них
оказался Игорь, мой сверстник. Он захотел поговорить со мной. Вел себя с
уважением и особой теплотой. Возможно, потому что увидел, что я состоятельный человек
– владелец Гелендвагена, – сорвалось с языка.
– Второй сон, – выпалил Рафик: «На передней откидушке
автобуса восседал Юра
– мой друг, зрелый
респектабельный мужчина, чуть полнее чем раньше. В спортивных темно-синих
брюках и рубашке с длинными рукавами. Я взял высокий фужер с водой и вылил
часть воды ему за рубашку на спину, а оставшуюся – достаточно прилично – на
брюки. Он опешил, глядя как сиденье на глазах у всех превращалось…в лужу».
Этэрнэла
прорвало: «Когда в разуме неопределенность, сомнения или еще какая-нибудь
ерунда, он создает, а точнее, лепит дебильные обстоятельства и склеивает вовсе неподходящие
по сюжету картинки, а полученный абсурдный калейдоскоп выдает за реальность.
Однако в состоянии не только неосознанности, но даже и некоего тупизма или одурманенности, персона старается
разобраться с этими иллюзорными обстоятельствами, ибо сновидение есть лишь
отражение происходящего в уме в данном случае. То есть, следует или упорядочить
мысли в дневное время, или через осознание сформировать новую реальность в
ночном (можно не ночном) режиме. Либо же, если нету тяма быть осознанным,
переделать сновидение одним из двух способов. Самый простой – второй. А с
первым возиться приходится, иногда долго. То есть, изменить картинки, поменять
действия и текст тоже. Произвести запись своего нового более желаемого
состояния, и даже назначить себе
другую роль. В принципе это же самое проделывается в не устраивающем
собственном сновидении, но там благоприятный результат можно ощутить за
считанные секунды.
Реальность очень пластичная и составитель, пусть даже начинающий,
осознает данное ему право творить и свободу выбора. Во время дневной работы или
точнее, отработки, картинку новую следует задержать в памяти настолько, чтобы
она приобрела устойчивость, некую твердость.
А вот во
втором случае можно не заморачиваться, и не кусать себе локти, от того, что
тупил в собственном сне. И не ковыряться в причинно-следственных связях. Взять
сновидение как скатерть, на которой яства для пира, образно говоря, конечно. Персонажей,
то есть участников сновидения, можно оставить. А вот содержимое скатерти
объединить в некую субстанцию или
материю, то есть устранить завалы сновидения, а из трансформированной модели
можно лепить желанный мир или образ несущий подъем энергии. Или быстро
встроить, благо свято место пусто не бывает, любимую сценку: пейзаж, вещь,
эпизод, приводящий его обладателя в эйфорию. И естественно радостный полет души
или подъем энергии будут свидетельствовать, что кадр удачный. Можно кстати этот
кадр, вещь… иметь заранее. То есть монтировать по мере необходимости. Ну не
понравился сон, быстро вмонтировали то, что нравится. Только надо вначале
стереть через засвечивание или встряхивание, либо смешивание, то, что было и не
устроило, а потом на очищенное место или из очищенной энергии пространство
радости создавать. Водопады, например или фонтаны или все чем можно
полюбоваться. Или что-нибудь чем можно повосторгаться, что укрепляет».
– Абзац понял? – спросил Этэрнэл.
Рафик замялся: «Как-то не очень, если
честно. Вроде бы, когда ты говорил, не напрягало. А сейчас в голове пусто, как
будто все растворилось и туман такой, особенно твои объяснения. Так что ты,
Этэрнэл, пожалуйста, не обижайся. Как будто в одно ухо влетело в другое
вылетело».
– Ладно, Таро растолкует, – примирительно
сказал Этэрнэл.
Еще через пару часов добрались до указанного
бабушками-хиромантками места. Это была старая церковь, с толстыми стенами
выбеленными снаружи. По очертаниям схожая с одной из церквей, недавно посещенных
Евой в сновидениях. Средней ширины видавшее виды крыльцо с такими же толстыми ступеньками. Сердце
Рафика забилось чаще, будто и для него сие здание представляло некую ценность и
родство. Вот так он и просидел в машине чувствуя подозрительную непонятную уму
близость и прямо манящие к себе высокие белые стены храма, которые хотелось
обнимать и целовать со слезами. Рафик не мог поверить в реальность: это
происходило с ним впервые. И объяснить тягу заматериализованного человека к
культовому впервые увиденному сооружению было невозможно. Какая-то невидимая
сила словно удерживала его в машине, приклеенным к сиденью и в то же время она
же самая и как мощный магнит манила незримо сияя от макушки куполов до самого крыльца и проходя стены
наполненные живительной энергией этого неизвестного науке происхождения достигала его Рафика сердца и
соединяла его с собою. А стены как оплот этой силы говорили о надежности,
защите и прибежище для каждого, кто нуждался.
А он Рафик вдруг осознал, это именно то, в
чем он нуждался и горячо захотел хоть немного побыть в безопасности под
невидимым покровительством твердыни и Того (в этот момент он подумал: «А Кого?»
Но развить данную мысль не смел, так как надо было признаваться в ошибочности
своих убеждений и теорий относительно жизни и рушить все прежнее мировосприятие),
Кто и был Источником Этой магнетической Силы.
О чем беседовали Этэрнэл и старец, Рафик мог
только догадываться. Но то, что он искренне всей душой пожелал, очень скоро за
считанные минуты сбылось. Этэрнэл оставил Рафика у старца, оказавшегося якобы то
ли звонарем то ли сторожем, помогающим при церкви, в общем церковным
служителем. Рафик был спокоен.
Этэрнэл тоже был спокоен: старец не отказался
приютить Рафика у себя на пару дней. Далее Рафика он определит к монахам, так
что тот не пропадет.
https://www.ozon.ru/product/taynaya-kniga-snovideniy-magiya-fentezi-traybl-zlata-219182957/features/
Комментариев нет:
Отправить комментарий